Как   закончилась  война, зэкам срок скостили.

Всех расконвоированных   в  шахту  допустили.

Уж   держать людей  в тюрьме не было  резону.
Всю   охрану  разогнали   и закрыли  «зону».
Пленные   японцы строили бараки,
Был  здесь тоже  беспредел  и случались драки.
Про   репатриантов     власть   что- то    подзабыла,
Главным  управляющим   стал  Семикобыла.
Сам   Георгий бывший зэк, только «политический»,
Говорят,  что  склад  ума   был   аналитический.
Он хозяйственник  отменный  и организатор,
Жизнь  налаживал в  посёлке, как  цивилизатор.
Наша   шахта в Забайкалье   самой лучшей значится.
Потому   что уголёк высшего был  качества.
Позже  наш  Семикобыла , стал  героем Соц.Труда.
Он  ведь   Трестом «Востсибуголь»  правил   долгие года.
Шахта уголь  выдаёт,  Букачача множится,
Ведь    никто  из  нас    не  знал,  как   жизнь позже   сложится.
Заложил   тогда основу  он   для  процветания,
Срочно  строится больница    в   деревянном  здании.
Осипова возглавляет   небольшой  больничный штат,
Там   на коечках в  пижамах  заболевшие  лежат.
Хоть  она   и  фельдшерица,  лечит    корь,  туберкулез,
Но   пожар постиг  больницу,  сколько выплакано  слёз.

В это  время  присылают Юхимовича  туда.
И   осядет  наш  Степаныч   там    на долгие года.
По   приказу  здравотдела  назначают   главврачом
И хирургом.  Но  поверьте, он   совсем не огорчён.
Тут  же   с  рвением  берётся  эту  медсанчасть  спасать,
Хоть   где тонко,  там   и  рвётся,   но  не надо раскисать.
Подчинялись здравотделу  раньше  Чернышевскому ,
Оказал    ему   район   сразу  помощь шефскую.
Быстренько  больницу  ту,   всю восстановили,
И  работу в  медсанчасти   вновь возобновили.

Состояние в посёлке - антисанитарное,
Оснащенье началось вновь мед.инвентарное.
Фонд расширен до  100 коек, есть залёнка, пластырь, йод,
Тиф людей косою косит, населенье мрёт и мрёт.
Но со временем приходит и стабильность и покой.
Он бразды  правления держит своей твёрдою рукой.
Многих от беды спасает, сколько жизней возвратил,
Барский строится посёлок для шахтовых воротил,
Юхимович тоже  вскоре там квартиру получил,
Лично секретарь  профкома ключ торжественно вручил.

Наш посёлок стал известным, едет семьями народ,
Топят печки, скот разводят и сажают огород.
18 тысяч с лишнем стало населения,
Всем находится жильё для его вселения.

«Востсибуголь» не  скупится, строит новую больницу,
На 4 этажа, пищеблок , два гаража,
А ещё тубсанаторий, и большой профилакторий,
Три  здравпункта и аптеку, а в ДК библиотеку.
Телевизоры не  знали, книги - весь народ читал,
И Степаныч на диване почитать предпочитал.
У него была в то время очень крепкая семья,
Все условия он создал для счастливого житья.
Трех детей жена родила, он семью боготворил,
И конечно на  досуге всем в больнице говорил:
Хоть с детьми полно заботы,
Ради них бегу с работы,
С Лидой мы детей лелеем,
Ничего им не жалеем.
Вырастут - пожнём плоды,
Будем мы детьми горды!»
Был сынок Андрей, дочь Оля,
Самый младший мальчик Коля.
На врачей учить детей был отец совсем не прочь,
Но из всех детей врачом, стала только Оля - дочь.
Он порой вспылит, бранится,
Отойдёт - развеселится.
Соберутся за  столом и хохочут на весь дом.

Был заядлым коммунистом,
С совестью кристально чистой.
Был как Божий проповедник
И отличный собеседник.

Он с Лидой прожил много лет,
Но занесла пороша след.
Он долго по жене грустил,
И вряд ли он себе простил,
Что мог с ней мало находиться,
Он отдал свою жизнь больнице,
Но на земле он не напрасно,
Жене всё сразу было ясно,
Что мужу свыше дан тот путь,
И он не смел с него свернуть .
Она как друг все эти годы ,
Делила радость и невзгоды.
А стаж был … 48 лет,
Бежит в больницу он чуть свет,
Расспросит, как дежурит смена,
Обход в палатах ежедневно.
К Бондарик Люде подойдёт,
Узнает как она   живёт.

У акушеров днём и ночью роды,
Новорождённый - есть дитя природы,
Ей нравится для женщин быть слугой
И многодетной…как  никто другой.
Родзал - всегда передний край борьбы,
Отсчёт ещё не ведомой судьбы.
У женщины ребёнок в животе
И вряд ли акушера вспомнят те,
Которым помогла на свет родиться,
Пусть Люда своей должностью гордится.
А вот Степаныча портрет:

Скорей шатен он, не брюнет,
Лицом красив, высок и строен,
В движеньях ровен и спокоен.
Опрятен, тщательно побрит,
Степенно очень говорит,
Всегда как белый жемчуг зубы,
И очень тоненькие губы,
Нос заостренный, лоб высокий,
И взгляд пытливый и глубокий,
Глаза как видно близоруки ,
И очень чувственные руки
Посмотрит он поверх очков ,
Диагноз сразу же готов.

Его  халат  забрызган   кровью.
Помощник  нашему здоровью,
Он  не давал нам химию  глотать,
А  мог проблемы скальпелем  решать.
Стерильным  острым инструментом,
Он  чью - то жизнь    спасёт   моментом.
Пила  визжит на рёбрах, ну  и звуки!
И  вот вошли в   грудную  клетку  руки,
Он  чувствует  живого   сердца  плоть,
О,  Юхимович! Ты же сам Господь!
Массаж…  Секунды кажутся годами,
Прямая  вздрогнет на кардиограмме,
Ещё   ведь  надо   правильно  зашить,
Кивнёт   родне :«Конечно, будет  жить!»
Благодарили  все : детишки, внуки,
Хотелось  целовать  им  эти  руки,
Всех благодарных слов,   увы,   не  счесть,
«Нам  повезло! Спасибо, что ВЫ, есть!»
Мужчина  жмётся к  кафелю   плечом,
Общается  он с лечащим врачом,
Кусает  в ступоре  бесчувственный  кулак,
Как  приговор звучит, диагноз  «рак».
Степаныч  про  себя держал  мыслишку:-
«Не  отчекрыжить бы чего - то   лишку,
Чтоб  был  больной   всегда  здоров и свеж,
Семь  раз отмерь, и  лишь один  отрежь»
Вовсе  не  трудно  назначить  врачу,
Сдать   все   анализы :   кровь  и  мочу,
А  по  анализу вычислит сразу.
Грипп,  гепатит  иль  другая  зараза.

4 - 09 его телефон,
Часто средь ночи в квартире трезвон:
«В шахте авария!!! Срочно  спасайте!»
Крикнет в ответ: «На - гора поднимайте!»
А техногенных  таких катастроф,
Было в посёлке, скажу будь здоров!
В клети поднимут шахтёра в пыли,
Весь позвоночник разбитый в крови,
Срочно доставят на СКОРОЙ в больницу,
Будут хирург и медсёстры трудиться ,
Спиртом обмоют и срочно на стол,
Ставят ему за уколом укол,
Косточки сложат, оденут - каркас,
Были увечья в живот, даже в глаз,
Но Юхимович подштопает «вавку»,
Глядь… и больной уж пошёл на поправку.
А пациент поступал очень разный,
Кто - то простуженный, кто- то заразный,
Был хоть с талантом, а хоть и бездарный,
Главное был бы врачам благодарный.
А у отличных таких докторов,
Был пациент и красив и здоров!

Давал он в Вузе клятву Гиппократа.
Имел он внешний  вид - аристократа,
Его авторитет кругом гремел,
При этом, личный транспорт не имел,
Протрёт очки отглаженным платком,
Всю жизнь предпочитал ходить пешком,
Он был ВЕЛИКИМ ,  но и скромным слишком,
Каракуль украшал  его пальтишко,
Хоть из  ондатры шапка устарела,
Но всё равно его в морозы грела.
А плащ и шляпу он весной носил,
Когда весенний дождик моросил.

В больницу ехали к нему со всей округи,

Лечил он очень разные недуги,
Людей спасать от смерти был горазд,
На съезд хирургов послан был ни раз .
Был трижды на тех съездах делегатом,
Пропагандистом был и депутатом.
Его фамилия гремела по округам,
Был труд его оценен по заслугам:
Орден Ленина, Красного знамени,
И медаль за Победу в Германии.
Всех наград и медалей не счесть,
Все хвалили : За то, что он есть!
А вот фармацевты в аптеке страдали,
Часто рецепт словно ребус гадали,
Был у врача не разборчивый почерк,
Сам над собою бывало хохочет,
Спросит: « А кто это вам написал?»
И удивляется «Разве я сам?»
Фила Рожнёва была фармацевтом,
Мучилась часто бывало с рецептом,
Там Иванова Валюша трудилась,
Чуть заикалась… тут вовсе смутилась,
Что не смогла мой рецепт разобрать,
Терез Таисья взялась помогать.
" Дайте тогда мне, пожалуйста, йод!
Рана моя без лекарств заживёт".

Топливом шахта округу снабжала,
Жизнь не текла, а скорее бежала,
И в медсанчасть в 63-ем году,
К нам присылают супругов чету.
Зубы лечили и делали пломбы,
А в Харитонове столько апломба!
Нужен приемник хирургу - врачу.
Хочешь учиться? Ответил: «Хочу!»
Он молодой и талантливый очень,
Руки работали быстро и точно,
Был он простой и прекраснейший малый,
Очень общительный,  резвый, удалый,
С ним было весело, очень тепло,
Весь персонал к нему просто влекло.
Ехала в нашу больницу округа,
Был для наставника преданным -другом.
Ну а чуть позже он стал главврачом,
Трудности были ему не почём.
Звёздочки ночью как будто бы в сите,
Вы Харитонову лишь позвоните,
Быстренько мчится на этот звонок,
Он под собою не чувствуя ног.
Было прекрасно во время расцвета,
Раньше больнице хватало бюджета,
Был каждый врач населению нужен,
Жаль, что посёлок почти что разрушен.
Пьянство в посёлке, распад и грабёж,
Гибнет духовно теперь молодёжь.
Он в Селенгинске в больнице трудился,
Там букачачинский опыт сгодился.
Папу сыны наградили квартирой,
Нынче в Иркутск переехал с Эльвирой.
Я им желаю здоровья, успеха,
Если уж слёзы, то только от смеха.

Знал Степаныч   крепко дело,

Ну а жизнь вперёд летела.
Сам   болел   уж    без конца,
Стал землистым цвет лица.
Старость стала  вмиг  убогой,
Лучше прошлое не трогай,
Старых ран не береди,
Кто же знал что впереди?
Красив обман надежды ложной,
Но разобраться в драме сложно,
Страдают все – виновных нет.
За что ? Зачем ? Кто даст ответ?
А теперь он - тленный прах,
И с улыбкой на устах.
Свой земной закончил путь.
Не объехать, не свернуть.
Земляки не забывают,
Добрым словом вспоминают.
Я бываю на погосте,
Заворачиваю в гости.
Помолюсь, зажгу свечу,
Я великому врачу

PS
Земляк мой, проезжая мимо,
Зайди туда, где все могилы,
В смирение голову склони,
Перекрестясь , всех помяни!!!
28 ноября 2011г.